Проснулась в питерской квартире с высокими потолками и довоенной мебельной гарнитурой. Семь утра, восход солнца в одинадцать. За окном кто-то скребет лопатой, расчищает снег.

Как все странно! Кто бы мог подумать, что через пол жизни я вернусь в эти сугробы, сосульки, пуховые куртки и центральное отопление. Где пальмы, солнце и легкий, тихоокеанский ветерок?

Как долго я ненавидела вечное калифорнийское лето! Как долго терзалась вернуться в этот родной, промозглый, каменный город. «Когда я вернусь - ты не смейся, - когда я вернусь, когда пробегу, не касаясь земли, по февральскому снегу...»

Но жизнь — стерва с чувством юмора.

В Лос Анджелесе меня ждет — в лице молодого человека, квартиры, карьеры — будещее. Светлое будущее, построенное за годы чуждости, непонимания, безысзодности. Светлое, потому что выход есть.

В конечном счете мне надоело страдать, маяться в ледяном замке прошлого. Я пробудилась и разбила эту сковывающую мечту возвращения, шандарахнула ею по реальности. Это был не хрусталь, а стекло, пустышка. И стало светлее.

И теперь вот я сижу с этими осколками на широком питерском подоконнике. Еще рано, еще не светлеет.